[html]<center>
<div class="sly-fox">
<div class="sly-fox2">
<l1>LAURA SCHULLER</l1><br>
<l2>DOMINIQUE WEASLEY</l2><br>
<br>
<l3>HB, GRYFFINDOR: 2012-2019.</l3>

<div class="sly-fox4">

<p>Доминик считает, что родители всегда любили ее недостаточно. Она была единственной истинной настоящей Уизли в семье — в ней проявилось слишком много отцовских черт, чтобы можно было сойти за леди. Рыжие волосы никогда не лежали как надо, а торчали спутанными вихрами во все стороны, в ее руках все горело, билось и ломалось на части. <br><br>В детстве Доминик не хватало изящества сестры и послушания брата, она была самым проблемным ребенком. И потому, может быть, стала впоследствие проблемным подростком; если раньше Флер была для нее непогрешимым образцом, то с возрастом свое отношение к матери Доминик словно пропустила через кривое зеркало. Уизли никогда не воспитывали своих детей как аристократов, но привычки Флер стали ассоциироваться у Доминик с чистокровными родами. Невозможность соответствовать идеалу обратилось злостью. Поэтому Доминик еще в школе спуталась с рейдерами, а затем, когда рамки чужих правил стали на нее давить, организовала Триаду — одну из известнейших рейдерских банд.<br><br>
Участники Триады не знают друг друга в лицо — в этом их отличие. Для инструкций они используют совиную почту и в присутствии членов организации никогда не снимают балаклав. При встречах Доминик представляется своим именем, но в жизни никто бы не связал ее с младшей сестрой Билла Уизли: она утягивает грудь подтяжками и меняет заклинанием голос, чтобы выдавать себя за парня, носит тяжелые армейские ботинки и мужскую магловскую одежду. <br><br>Доминик не любит женские украшения и еще в школе отдала старшей сестре свою шкатулку с драгоценностями. Единственное исключение — драконий клык на серебряной цепочке, привезенный дядей Чарли из командировки. За эту трогательную привязанность члены банды прозвали своего лидера Хвосторогом.

</p></div></div>
<div class="fox2"></div>
</div>

<style type="text/css">
</style></center>[/html]

[html]<center>
<div class="sly-fox">
<div class="sly-fox2">
<l1>SEGOVIA AMIL</l1><br>
<l2>JORDIS PRINCE</l2><br>
<br>
<l3>PB, SLYTHERIN: 2014-2021.</l3>

<div class="sly-fox4">

<p>О семье Йордис известно больше слухов, чем фактов. Говорят, что ее отец служил в Отделе Тайн и сошел с ума, коснувшись пророчества, которое ему не принадлежало; что ее мать происходит из старого норвежского рода, для которого не существовало табу на занятия темной магией... Фамилия Принц слишком давно не фигурировала на территории магической Британии. Как бы то ни было, сплетники остались голодными: ни Йордис, ни ее немногочисленная семья никак не реагировала на попытки доискаться до правды. <br><br>
В школе Йордис производила впечатление отстраненного и замкнутого человека. Даже храбрейший из гриффиндорцев растерялся бы, оказавшись с ней наедине, — аура ее присутствия чувствуется настолько ярко, что кажется, будто тебя медленно прибивают к полу гвоздями. Заживо. <br><br>
Йордис знает о темной магии если не все, то многое. Тем не менее, применение непростительных заклятий кажется ей грубым упрощением силы. Она умеет гадать по внутренностям жертвенных животных и предсказывать ближайшее будущее, ей подвластны некоторые серьезные практики некромантии, но вот простейшая бытовая магия ей не дается, поэтому в Хогвартсе ее оценки в табеле отличались странным разнообразием. <br><br>
После окончания седьмого курса Йордис все же осталась в Великобритании, несмотря на многие но. Она устроилась в Больницу Св. Мунго в отделение проклятий. Ведь если умеешь наводить порчу, чего стоит ее снять?..
<br>

</p></div></div>
<div class="fox4"></div>
</div>

<style type="text/css">
</style></center>[/html]

[html]<center>
<div class="sly-fox">
<div class="sly-fox2">
<l1>timofei rudenko</l1><br>
<l2>Albus «Al» Potter</l2><br>
<br>
<l3>PB, SLYTHERIN: 2017-2024.</l3>

<div class="sly-fox4">

<p><i>«Я выдержу»,</i> - мысленно твердит себе Альбус Поттер, делая шаг к столу Слизерина, - <i>«Я не сломаюсь. Ведь это награда, а не наказание». </i>В глазах сидящего за соседним столом Джеймса удивление мешается с неясным чувство вины; как хорошо, что малышка Лили поступит в Хогвартс лишь следующей осенью. Как славно, что отец не дожил…<br>
Как кощунственны мысли.<br><br>
Альбус с детства ощущал себя белой вороной в семье графитово-черных птиц, чьи крылья из стали, а клювы способны дробить чужие кости без сожаления. Даже в Лили – еще совсем ребенке, - ощущалась тугая, закрученная в спираль сила, которой было тесно в этом маленьком тельце. На Джеймса Ал старался не поднимать глаз, иначе становилось стыдно за свою никчемность. Даже в матери клубилось то самое (низменное, животное?..), свиваясь в стальной стержень непреклонности характера. В себе же Альбус не ощущал ничего, кроме пустоты. С отчаянием заглядывал внутрь и видел лишь глухую брешь на месте сердца. <br><br>
Слишком чувственный, слишком восприимчивый, слишком… слишком. Всего в Альбусе было слишком. Нервный, хрупкий, бледный, болезненный, бесталанный, - список можно было продолжать до бесконечности, и Альбус продолжал, упрямо закусив удила. Каждый свой недостаток он возводил на пьедестал обратного почета и год за годом приносил ему кровавые жертвы слезами и нерастраченной болью, о которой не мог поведать никому. Неудивительно, что он научился воспринимать себя исключительно через призму негатива, где краски выцветают, смешиваются, делясь на черное и белое.<br><br>
Поступление на Слизерин заставило связующую нить семейных привязанностей опасно натянуться и задрожать струной, что вот-вот порвется, окровив ладони. Альбус внушил себе, что это – конец, что невозможно быть ему другом, братом, если ваши факультеты враждуют. Разве он сделал недостаточно? Разве он не старался?<br><br>
Чувство вины в глазах Джеймса. Легкое презрение в улыбке матери. Яркое как лучик солнца в пасмурный день удивление на круглом личике Лили.<br>
Он сможет это пережить.

<br>

</p></div></div>
<div class="fox6"></div>
</div>

<style type="text/css">
</style></center>[/html]

[html]<center>
<div class="sly-fox">
<div class="sly-fox2">
<l1>Fosket Dylan</l1><br>
<l2> Lorcan & Lysander Scamander</l2><br>
<br>
<l3>PB, Ravenclaw: 2019-2026.</l3>

<div class="sly-fox4">

<p>В пять лет Лоркан и Лисандер придумали свой язык – язык немых, незрячих и одиноких детей пустого мира. Им не нужен был никто кроме друг друга, кроме легкого трепета пальцев, выговаривающих тайну запретных слов. Ло и Ли с детства были обособлены от внешнего мира, что крылся за пределами их комнаты – одной на двоих, они не собирались покидать ее пределов и после смерти, оставаясь в очерченной границе мелового круга. <br>
<br>

В школе про них ходили разные слухи. Кто-то называл их чокнутыми, кто-то больными, кто-то предпочитал закрывать глаза на их странности, отводить взгляд. Были ли они, эти странности? Или заурядный мир просто не готов был принять их, а Лоркан и Лисандер не готовы были делиться тайной, что вынесли из чрева матери и разделили надвое. <br>
<br>

Вплоть до одиннадцати лет близнецы Скамандер ходили, не разнимая рук, ступая по одной прямой плечом к плечу - брат к брату. Они заговаривали только с мамой или отцом, реже – с дедом, или с тем, кто каким-то непостижимым образом на краткий миг заслужил их общее доверие. Такое случалось редко, но всегда становилось откровением. В Хогвартсе некоторые их привычки изменились, но кое-что осталось прежним. Они и теперь нередко забираются в одну кровать, когда подолгу не могут уснуть (особенно темными зимними ночами, когда ветер завывает в дымоходах раненным зверем), сворачиваются клубком под одним одеялом, тесно прижавшись плечами, коленями, сплетя ладони так тесно, что не понять, где кончается один и начинается второй. <br><br>

Они неразлучны – осколки одной души, по ошибке, помещенной в два похожих как капли воды тела. Мечтают ли они слиться, стать, наконец, едины?

</p></div></div>
<div class="fox8"></div>
</div>

<style type="text/css">
</style></center>[/html]

[html]<center>
<div class="sly-fox">
<div class="sly-fox2">
<l1>Gabriel Marques </l1><br>
<l2>Hugo Granger-Weasley</l2><br>
<br>
<l3>hb, hufflepuff: 2018-2025.</l3>

<div class="sly-fox4">

<p>Развод родителей Хьюго переживал особенно тяжело: он зарывался носом в комиксы и, воображая себя героем, с головой уходил в вымышленный мир, где все проблемы казались решаемыми. Воображение спасало его в самые критические моменты; за шумом музыки в наушниках он не слышал, как часто его мать повышает голос на отца и как громко хлопают двери в их доме; цветные картинки — самые обычные, магловские рисунки — отвлекали его от реальности. Комиксы хранились в огромных деревянных коробках под его кроватью, а потом перекочевали на дно чемодана. Не все  — только самые любимые и парочка новых изданий сверху, если их удавалось добыть до сентября.
<br> <br>
В какой-то момент Хьюго стал придумывать своих персонажей. Сначала он рисовал их карандашом на листах, вырванных из тетради по трансфигурации, а потом взял в руки перо и тушь. Роуз не понимала его увлечения, но это здорово отвлекало. И хотя художник из него получился средней руки, каждый свой рисунок Хьюго приравнивал к карте с сокровищ и ни за что бы с ними не расстался добровольно. Редко, в качестве исключения, если получалось перебороть смущение и неуверенность, он мог подарить какую-то из своих работ близким друзьям. В остальных случаях Хьюго закрывал скетчбук ладонью и тщательно прятал от посторонних глаз.
<br> <br>
После того, как родители развелись, они переехали в небольшой дом в магловской части Лондона. Бабушка с дедушкой оказались приятными людьми. "Простыми", — сказала Роуз. "Душевными", — подумал Хьюго. Смерть матери ударила по младшему сыну Гермионы так сильно, что даже спустя многие месяцы при мысли об этом его начинает душить паника.
<br> <br>
Втайне от семьи Хьюго пристрастился к успокоительным. В Хогвартсе, когда лекарства заканчиваются, его начинают мучить кошмары. Хьюго перекладывает сюжеты своих снов на бумагу и скармливает их огню в камине, надеясь, что так он сможет когда-нибудь от них избавиться.
<br>

</p></div></div>
<div class="fox10"></div>
</div>

<style type="text/css">
</style></center>[/html]